OzzYoS

Вряд ли найдется в России другая металлическая группа, на долю которой выпало столько невезения, внезапных проблем и радикальных смен состава, сколько пришлось пережить Мастеру. И тем не менее, коллектив, история которого уже перевалила за 15-летнюю отметку, до сих пор чувствует себя вполне уверенно, дает регулярные концерты и радует нас студийными записями. В декабре 2004 года в продаже появился долгожданный седьмой альбом Мастера под названием "33 жизни" - работа очень характерная для Мастера, и в то же время, очень свежая и нестандартная. Вскоре после презентации альбома, которая с успехом прошла в СДК МАИ, мы приехали к Мастеру на репетиционную базу, где поговорили с ветераном группы басистом Аликом Грановским и бессменным студийным и концертным звукооператором Андреем "Крустером" Лебедевым. Как вы, наверняка, уже догадались, вас ждет очередное "эпическое" интервью - ведь мы обсудили и новые песни, и богатое прошлое группы, и ее бывших участников Андрея Большакова и Михаила Серышева, и даже поклонников с организаторами концертов… 

Альбомы Мастера выходят достаточно редко, предыдущий был записан еще в 1999 году. С чем это связано, тем более что у вас в распоряжении собственная студия? 

Алик: В коллективе были проблемы с составом, люди приходили, потом уходили, точнее, их уходили, и когда приходили новые музыканты, с ними надо было делать программу. К тому же, для этого у нас достаточно плотный концертный график. Вот эта текучка кадров оттягивала процесс записи, и поэтому у нас не получается выпускать альбомы так часто, как хотелось бы. 

Андрей: По существу, этот альбом писался целых полтора или два года. Мы пытались довести материал до ума. 

Алик: Альбом был готов уже год назад, но потом мы решили: "Дай-ка перепишем это, перепишем то". Потом приехал Александр Львов, который когда-то работал со мной в "Арии", а потом в группе Парк Горького, и предложил нам: "Давайте я буду вашим саунд-продюсером". Мы согласились, пришлось кое-что переделать, и это заняло целое лето, а может быть, даже больше - четыре месяца. Мы не торопились, нам только надо было выпустить этот альбом до конца года. 

На предыдущем диске "Лабиринт" (2001) практически все песни длиннее пяти минут, а на новом альбоме песни очень короткие - по две-три минуты. Вы изначально хотели записать как можно более короткие и "хлесткие" песни, или так получилось в процессе работы? 

Алик: Мы так сделали специально, врать не буду. Мое личное мнение таково: хэви-металлический трек не должен быть длиннее трех минут. Возьмем, к примеру, разные, даже некоторые "фирменные" группы - в чем заключается аранжировка песни? Вступление, куплет, припев, еще два куплета, потом три соло, которые играются на гармонию куплета, потом проигрыш. Таким образом, каждый играет одно и то же, и песня становится, на мой взгляд, излишне длинна. А мы в этот раз решили все сделать лаконично, и поэтому все лишнее убрали. Не надо перегружать композиции, они должны быть легкие, конкретные, чтобы хотелось диск послушать еще раз. 

А с чем же тогда связана такая эпичность "Лабиринта"? 

Алик: Ну, я тогда так еще не думал. Это был 1999 год, у меня были другие представления об аранжировках, тогда мне хотелось, чтобы они были более композиционно развернуты. 

Одна из самых необычных песен на "33 жизни" - это "Heavy Ламбада". Вы не могли бы рассказать поподробнее об истории ее возникновения? 

Алик: Это идея Маргариты Пушкиной. Мы вообще всегда работаем над композицией так: сначала сочиняется музыка, после сверху напевается что-то вроде "ла-ла-ла", а потом мы везем эту "рыбу" Маргарите. А эта вещь получилась своего рода продолжением песни "Здесь куют металл". 

Эта вещь и по музыке для вас не типична… 

Алик: Нет, не типична. Но вы же знаете, что у нас каждый альбом не похож на предыдущий. Многие говорят, что новый альбом вообще не идентифицируется с Мастером, хотя я считаю, что как раз идентифицируется. Первый и второй альбомы очень сильно различаются, "Talk Of The Devil" (1992) тоже отличается от предыдущих, "Maniac Party" (1994) достаточно близок к "Talk…", но это уже скорее арт-трэш. Как делают большинство групп - они записывают удачный альбом, а затем проходит 10 лет, и они думают: "Давайте-ка вспомним старое, попробуем сделать то же самое". И получается то же самое, но хуже. А мы, наоборот, стараемся постоянно делать что-то новое, чтобы был прогресс. 

Андрей: Что в голову взбредет, то и делаем. (Смеется). 

У многих создается впечатление, что при работе с Мастером Маргарита Пушкина как бы отрывается и пишет вам очень "лихие" тексты, которые другие металлические группы вряд ли рискнули бы использовать… 

Алик: Это, смотря как понимать слово "лихие". Что значит, не рискнули бы? Даже непонятно, что Вы имеете в виду, и кто такие "другие". Если Ритин текст нам нравится и подходит для наших песен, то мы его принимаем. 

То есть, идея текста, как правило, принадлежит Маргарите? 

Алик: Процентов на 90. Иногда мы говорим ей, чего бы мы хотели, а если нам не нравятся какие-то строчки, или как разворачивается сюжет, мы стараемся это исправить. 

Один из самых неожиданных ваших текстов - это "Песни мертвых", в котором упоминается Курт Кобэйн… 

Алик: Нам постоянно задают этот вопрос. Это идея Риты, по всей видимости, она неплохо знает этого человека, так как много про него читала. Мы его тоже, конечно, по-своему уважаем, но он немного далек от нас. Кстати, когда мы были в Бельгии, Nirvana ездили следом за нами, и тогда еще это была совершенно не популярная группа. Если говорить честно, я даже не понимаю, в чем их уникальность. Но, по всей видимости, в то время в моду входил стиль грандж… 

Андрей: На самом деле, песня-то не совсем о Курте Кобэйне, он просто там упоминается. А песня о музыкантах, которые безвременно ушли от нас и оставили нам свою музыку, идеи. Песни мертвых для живых. 

Как изменилась аудитория Мастера за последние лет пять? И в целом, как вы относитесь к тому, что на ваши концерты ходят все больше молодежи и все меньше тех, кто слушал вас лет 10 назад? 

Алик: Так это и хорошо. Видите ли, рок-музыка - это очень интересная штука, вы либо ее любите, либо нет. Взрослые люди - они более ленивые, у них какие-то свои семейные жизненные проблемы. К тому же, есть и денежные вопросы - зачем ему идти на концерт, когда он лучше пойдет в ресторан или, если захочет музыки, так посмотрит DVD у себя дома. 

Андрей: А потом, смотря куда идти, разные места бывают. В одно место человек пойдет с удовольствием, а в другое - может не захотеть… А когда мы выезжаем в другие города, приходят очень много не только просто старых поклонников, а даже и их семьи. 

Алик: Дело еще в том, что многие даже боятся ходить на такие концерты, потому что на них, как им кажется, в основном ходят металлисты с шипами. (Смеется). Они с ужасом смотрят на всю эту публику и не понимают, что это такое. Если в 80-х и начале 90-х это было нормально, то сейчас люди с опаской посматривают в их сторону. Так что разные есть причины. В основном к нам действительно ходят молодые люди. К примеру, постоянно ходит один мальчик с папой. Папа - наш ровесник, а мальчику лет 17. А еще один человек постоянно ходил на концерты с грудной девочкой! Он и сейчас продолжает бывать с ней на наших концертах, сейчас ей года три. Взрослых, конечно, тоже немало, но их не так заметно в толпе. Они сидят наверху, на балкончике. 

Просто создается несколько странное ощущение, когда приходишь на концерт, а почти все в зале здорово младше нас, хотя и мы еще совсем не старые… 

Алик: Да ничего странного, это совершенно нормально, когда молодежь ходит на группу, которая существует уже больше 15 лет. Это значит, что группа все еще остается популярной. Вот и все объяснение. 

На предыдущем диске довольно много песен было написано в соавторстве, а сейчас у вас два автора музыки - Алик и Алексей Страйк. Как сейчас происходит процесс написания музыки - вы приходите на репетицию каждый с уже готовыми вещами? 

Алик: На самом деле, все, даже Андрей "Крустер", тоже участвуют в создании песен. Просто сейчас мы не стали описывать конкретно, кто что делает. Раньше мы писали: "В хоре участвуют такие-то персонажи", "Соавторами этой песни являются такой-то и такой-то". На самом деле, у нас демократия, но в хорошем смысле слова. Например, Саша (Карпухин, барабанщик) говорит: "А давай в этом месте сделаем так". И если получается неплохо, то так мы и делаем. Главное здесь - идея. Если Страйк принес идею, и она всем нравится, то мы ее развиваем. Но доводит ее до ума каждый из нас, каждый сам продумывает свою партию. Если какой-то кусок нам совершенно не понравился, мы его выбрасываем. 

Несколько лет назад о Мастере часто говорили, как о сольном проекте Алика Грановского, и что остальные музыканты сильно уступают Вам по "яркости". Как Вы считаете, новый альбом сможет переломить этот стереотип? 

Андрей: Это очень сложно сделать. (Дружный смех). 

Алик: Я, конечно, работаю с ребятами, скажем так, воспитываю молодежь. Вот, кстати, наш барабанщик Саша Карпухин. Когда он пришел в группу, сколько ему было лет? 

Да мы знаем, семнадцать! 

Алик: А сейчас ему восемнадцать! (Дружный смех). Шутка. На самом деле ему уже 21 год. А если серьезно, то ни для кого не секрет, что я один остался из старого Мастера. Поэтому все и говорят, что Мастер - это мой сольный проект. Но на самом деле в Мастере играют профессиональные музыканты, непрофессионал у нас играть не смог бы. 

Теперь вопрос о названии альбома. Почему все-таки жизней именно 33? Это какое-то магическое число? 

Алик: Я думаю, это можно по-разному трактовать. Христу, например, 33 года было. 

А можно ли сказать, что песня "33 жизни" в какой-то степени про Вас? 

Алик: Мне не 33, мне уже больше. (Смеется). Может быть, она и о нас, и обо мне, и о том, чем мы занимаемся. Дело-то тяжелое, если не вкалывать изо всех сил, то ничего не получится. 

В этой песне есть такие строчки: "Все эти жизни проживу в одной". У Вас не создается впечатление, что если живешь 33 жизни в одной, то жизнь получается слишком быстрой? 

Алик: А что такое вообще быстрая или короткая жизнь? Каждый воспринимает время по-своему. Для меня этот континуум может как раздвигаться, так и сузиться до одного мгновения. Это очень относительное понятие - 33 в одной. Идея этой песни опять-таки появилась у Риты. 

Давайте теперь перейдем к бонус-трекам, уж больно они необычные… 

Андрей: Это наша жизнь! (Смеется). 

Один из бонусов - это новая версия песни "Стихия", которую вы еще до Мастера играли с группой Смещение. Вы уже второй раз воскрешаете на альбомах Мастера песни Смещения (на диске "Лабиринт" был трек "Таран"). Но нет ли у вас планов все-таки издать оригинальные записи этой группы? 

Андрей: Записи существуют, но они в таком виде, что их нельзя издавать, никто этого просто не поймет. Они ведь были сделаны на подпольных концертах на обычный магнитофон. Можно попробовать издать какие-то кусочки из этого, но целиком - никак. У нас даже в то время были попытки писаться, был такой товарищ, которой сейчас живет в Америке (мы звали его Мурка) - это просто Кулибин какой-то. Он сделал из какой-то "Ноты" многодорожечный магнитофон, на котором мы успешно записали весь "минус", как это сейчас модно говорить, а потом его благополучно кто-то украл. Сейчас такой "фазотрон" можно продавать не меньше чем за миллион долларов. (Смеется). Вот такая ситуация. Поэтому мы с Аликом решили, что хотя бы по одной песне Смещения мы будем на каждый альбом Мастера вытаскивать и ставить. 

Перед записью вы говорили, что возможно "подмешаете" туда какой-нибудь фрагмент голоса Алеси Троянской (ныне покойной вокалистки Смещения - прим. авт.). Это получилось? 

Андрей: Дело в том, что эту песню она и не пела. Эта песня родилась уже после, когда мы с Аликом уехали в работать в петрозаводскую филармонию. Она с нами не поехала, для этого было очень много причин. С Алесей были некоторые наметки, но, по-моему, мы даже ее не репетировали. 

Насколько современные версии "Стихии" и "Тарана" отличаются от того, что вы играли со Смещением? 

Алик: Практически не отличаются. Может быть, "Стихия" сейчас сыграна чуть быстрее по темпу, а по аранжировке осталась практически такой же. Это говорит о том, что и тогда у некоторых людей были интересные музыкальные идеи. (Смеется). 

Теперь давайте обсудим остальные бонус-треки. Честно говоря, создается впечатление, что такими композициями вы высмеиваете институт бонус-треков как таковой… 

Алик: А мы сами создаем себе правила. Мне плевать, кто что называет бонус-треками, это его личное дело. Я обычно беру пластинку какой-то "фирменной" группы и нахожу на ней бонус-трек. Но это такая же вещь, как и все остальные. Бонус для меня - это подарок, а зачем мне еще раз слушать одно и то же? Мне всегда нравилось, когда между песнями записаны какие-то "фишки", кто-то кому-то что-то говорит, барабанщик отсчитывает ритм, а если у них что-то не получилось, то они начинают снова. Вот это фишка! А если просто дописана еще одна песня, то в чем бонус-то? Наоборот, лучше, чтобы это был какой-то прикол. Вот вам понравился бонус-трек "ХXXL"? (Трек представляет собой три секунды тишины - прим. авт.) Это подарок маме, которая не любит громкой музыки! (Дружный смех). Мы не особые юмористы, конечно, но иногда и мы шутим. 

А чьи там голоса звучат? 

Андрей: Всех музыкантов. Там даже есть господин Захар Увайский, изготовитель диска. В основном, все эти голоса записаны в поезде. Как начинаются гастроли - люди встречаются на вокзале, обнимаются, садятся в поезд, в купе, а ехать долго, и они достают всякие домашние закуски и приготовления, достают бутылочки и начинают сокращать время. Это как раз к вопросу о 33 жизнях. Можно сесть на самолет и преодолеть весь путь за два часа, а мы выпиваем, закусываем и сокращаем время таким образом, а заодно записываем все наши разговоры на магнитофон. Правда, не все эти записи можно публиковать. (Дружный смех). Нет, там все культурно, но раскрываются очень глубокие вещи… (Снова дружный смех). 

Алик: У нас есть гениальная запись того, как мы ездили в Калининград, мы ее хотели поместить в Интернет, но куда-то потеряли. Жаль… а то там настолько смешно… Запись часа на два - два часа "хорошего, светлого" юмора. 

Андрей: Это очень жизненно, все по-доброму, к нам заходят знакомиться люди, приносят всякие миленькие игрушки, дело было как раз на Новый Год… 

Алик: Но это будет уже в следующей серии. И вообще, следующий альбом будет целиком состоять из бонус-треков. (Дружный хохот). Мы потихонечку меняем жанр и переходим в клоунаду. 

Насколько мы поняли, "33 жизни" группа выпустила самостоятельно, без помощи каких-либо издающих компаний. С чем это связано? Вас не устраивают условия, которые предлагают сейчас лейблы? 

Алик: Как выяснилось, мы сейчас работаем не намного хуже, чем любой другой лейбл, который находится в Москве. Мы, можно сказать, уже сами стали отдельным лейблом. Наша компания называется "Мастер консультант". 

Андрей: Ситуация складывается так: ты выходишь на лейбл, или они на тебя выходят, как в нашем случае, устанавливается хороший контакт, их устраивает сумма, нас тоже все устраивает, они собираются вкладываться в рекламу и еще во что-то. Но после того, как нашу песню категорически не взяли на "Наше Радио", все контакты прекратились, цена сразу уменьшилась в два раза, и диск они предложили выпустить только в феврале, что нас категорически не устроило. Мы сказали: "Нет, мы будем выпускать диск сами", и больше никуда просто не пошли. Поход в следующую компанию означает, во-первых, что им будет нужно две недели, чтобы проверить рынок, который был уже проверен предыдущей компанией, все это затянется, сумма будет меньше, и так далее. Мы решили продавать себя сами. Я уверен, что многие группы к этому идут, и вскоре многие последуют нашему примеру, потому что то, что сейчас творится - это просто безобразие. Артист не может проконтролировать реальный объем продаж. 

Алик: То же самое можно сказать и о нашей студии. Мы тоже могли взять кучу денег и пойти в приличную студию, отдать этим ребятам порядка 15 тысяч долларов, но на выходе никто не гарантирует, что качество продукта было бы в соответствии с вложением. В любом контракте написано, что "группа должна", "артист должен", а если он что-то не выполняет, то вводятся безумные штрафные санкции. В основном, это односторонний договор в пользу издателя. 

Андрей: Мы очень долго в этой сфере вращались, знали всю эту кухню и знали, что нас ждет - нас начнут футболить, диск выйдет в лучшем случае в феврале, а февраль - это почти весна, весна плавно перетечет в лето, затем нам предложат осень, и диск так может вообще никогда не выйти. 

Хорошо, а как обстоят дела с дистрибьюцией? Как быть вашим поклонникам из отдаленных городов, которые хотят купить ваш диск? 

Алик: Вот, смотрите… Весь наш бэк-каталог переиздался на очень известной фирме, а мы постоянно получаем кучу писем и звонков с одним вопросом: "Где взять вашу продукцию? Ее нигде нет". Я думаю, что с тем диском, который мы издали сами, шансов его получить будет даже больше. 

Алик: Многие рекорд-лейблы позиционируют себя так, что рок-музыка никому не нужна. Они берут пласт фанатов этой музыки и просто его выкидывают. На фирме, на которую мы ходили, нам так сказали: "Почему в феврале? Да потому, что в январе пойдет куча попсовых сборников, и Мастер никого не будет интересовать". Группа существует без всякой рекламы, никто в нас деньги не вкладывает. Мы вкладываем деньги сами, начиная с покупки инструментов и студии, и кончая производством плакатов, футболок и дисков. Слава Богу, что остались неподкупные журналисты, а ведь в последнее время почти всем журналистам надо одно - денег. Сколько нужно, чтобы раскрутить артиста? 500 тысяч долларов. Но мы такого не можем себе позволить. А без этого сейчас почти никто не существует. То же самое и в плане работы под фонограмму. В свое время бывало так, что мы приезжаем работать на площадку, а местный звукорежиссер спрашивает: "А вы фонограмму с собой привезли?". (Дружный смех). Мы спрашиваем: "В каком смысле?" "Ну вы чего, обалдели что ли? "Вживую" же уже никто не работает! У нас уже и оборудования такого нет, ни комбиков, ни аппарата. Как же вы будете работать?". Ситуация уже настолько зашла в тупик, что надо что-то делать. 

Андрей: Сейчас, в основном, журналистов интересует, кто во что был одет, кто на кого что вылил или кому вмазал. А вот когда мы были на гастролях во Франции, у нас каждый день отслеживался прессой, каждый день выходила маленькая заметочка о пребывании Мастера там - что мы делаем в смысле творчества, какой у нас звук. После трех месяцев во Франции мы привезли с собой целое толстое досье. Жан-Мари Дебьен - наш французский импресарио - собирал все газетные статьи, в которых о нас упоминалось, А это ведь не самая сильная в плане рок-музыки страна. 

И все-таки, если человек из Владивостока хочет купить ваш диск, куда ему обращаться? 

Андрей: Мы сейчас обдумываем этот вопрос. Скорее всего, мы объявим телефон, у нас будет работать служба почтовой рассылки наложенным платежом. (Этот телефон уже размещен на официальном сайте группы - прим. авт.) К тому же, мы надеемся на одну компанию, которая побоялась диск купить, но сейчас с удовольствием его распространяет.

Ваш веб-сайт довольно долгое время не обновлялся, старый дизайнер, насколько нам известно, куда-то исчез, но к выходу нового альбома был сделан новый дизайн и множество обновлений. Кто занимается вашим сайтом сейчас? 

Алик: Я знаю только его ник-нейм - Джонни. Это дизайнер нашего сайта. А помогает ему Вера, она же Эмика. 

Андрей: Ребята молодцы, артисты ведь не всегда представляют, что надо сделать, могут что-то важное не сказать. А они сами додумывали, сами разработали, сами все сделали. Сначала у них что-то не шло, что-то не открывалось, что-то не получалось. Но потом стало все лучше и лучше, и сейчас все замечательно, мы всем довольны. Тем людям, которые занимались сайтом раньше, тоже надо сказать спасибо, потому что они помогали безвозмездно. Обычно за это дело платят, но нам многие помогали чисто по-дружески. И мы им очень благодарны. 

Не так давно вы записали кавер Twisted Sister "Live To Ride, Ride To Live" для компании Harley-Davidson. Что вас сподвигло на участие в этом проекте? И почему был выбран именно Twisted Sister? 

Алик: Нам позвонил Виталий Дубинин и сказал, что российское отделение компании Harley Davidson иногда выпускает трибьют-диски. Они сами выбрали эти песни и попросили музыкантов их исполнить. Мы не отказались, мы были очень довольны. Потом была замечательная вечеринка, у нас там был джем с группой Helloween. 

А нет ли планов переиздать эту песню? Оригинальный диск сейчас очень трудно достать. 

Алик: На самом деле, я не знаю, как там с авторскими правами. У нас такой возможности нет, это однозначно. С авторскими правами связана еще одна интересная история, она касается группы Rush. Я для своего сольного альбома "Большая прогулка" (2004) сделал композицию "YYZ" с альбома 1981 года "Moving Pictures" и предложил своему издателю ее опубликовать. Но издатель сказал: "Я не возьму эту композицию, потому что я не знаю, как "отмыть" права". Мы узнавали, и выяснилось, что права на эту вещь принадлежат какой-то компании в Канаде, причем у нее нет представительства ни в России, ни где-то еще рядом, а в законодательстве путаница. Одни говорят, что за давностью лет можно никому не платить, а другие говорят, что приняты новые поправки к закону, и стало все очень жестко. Мы отправили письмо на эту компанию, но ответа так и не получили. И эта композиция в альбом не вошла, что очень обидно. 

В 2003 году вы выступали на разогреве у группы Anthrax на их московском концерте. Как вы считаете, насколько успешной была для Мастера эта акция? Вообще, каких целей вы хотели добиться этим выступлением? Ведь разогрев западных групп - это дело очень "напряжное" и не совсем дешевое… 

Андрей: Человек, который пригласил эту группу - небезызвестный Эдуард Ратников, президент фирмы TCI. А свою карьеру Эдуард Ратников начинал у нас. Однажды он ездил с нами в Бельгию работать с группой Мастер тур-менеджером. Незадолго до концерта Anthrax мы приехали заказывать футболки на фирму, которая находится в одном помещении с TCI, и там случайно встретились. Он говорит: "О, вы-то мне и нужны! Не хотите сыграть?". Я говорю: "А чего же?! Давай сыграем!". С нашей стороны это было совершенно бесплатно, ни мы ничего не платили, ни нам никто не платил. Мы только привезли и выставили свой бэклайн. Мы очень уважаем Anthrax, одно время Anthrax нам очень нравился, но такого не было, чтобы мы искали этой возможности. Правда, мы должны были играть 30-40 минут, у меня есть контракт, где все это прописано, но Ратников поставил еще одну группу, которая играла после нас. И в итоге, нашу программу пришлось урезать до 20 минут. Я, кстати, могу сейчас вам показать этот контракт. У меня вообще много интересных документов. Например, однажды нам позвонили и говорят: "Хотите поехать в Берлин? Там будет "Русская ночь в Берлине". Мы говорим: "Какие условия?" Нам отвечают, что условия шикарные по всем параметрам, а от нас требуется отыграть 45 минут. Хорошо, мы садимся в самолет и видим, что там сидит одна попса - Катя Лель, Лада Дэнс, Шао?! Бао!, группа Сплин, Оскар Кучера и куча всяких девочек, которые под фонограмму гуляют по сцене. И в самолете разносят такую бумажечку - расписание, кто когда играет. А мероприятие проходило в огромном культурном центре в Берлине, в котором много разных маленьких площадок. И в бумажке написано: Лада Дэнс - 10 минут у фонтана, Марина Хлебникова - 5 минут в каком-то коридоре, еще кто-то должен был выступать в фойе, группа Сплин - 30 минут в большом зале, и конец концерта - группа Мастер, 1,5 часа, фейерверк, салют… Вот так, ребята! Они заказали рок, а наши отправили туда целый самолет попсы, прикрыв это Мастером. Кстати, госпожа Путина посетила это мероприятие. А вы говорите - Anthrax… 

В начале 90-х вы очень много играли за границей, а потом эти поездки как-то сошли на нет. Почему это произошло? Те фирмы, которые вас приглашали, переключились на другую музыку? 

Алик: Та же проблема - состав. После последней поездки в Бельгии остались Игорь Молчанов и Кирилл Покровский, а когда мы сюда вернулись, ушел гитарист Сергей Попов. Из музыкантов остались только Большаков, Серышев и я, и мы чисто физически не могли выступать, не было музыкантов. 

Андрей: Уже был подписан контракт, был концертный задел, хорошая перспектива открывалась. И то же самое было во Франции в 1997 году - когда замаячили перспективы, некоторые повели себя нехорошо, и с этими товарищами пришлось расстаться. А каких бы величин Мастер добился сейчас, если бы все шло гладко, если бы группа выпускала каждый год по пластинке! Мы тогда делали упор на заграницу - четыре раза в год ездили туда и только два месяца находились здесь. И два англоязычных альбома были шикарными, но здесь они часть населения от нас отвернули. К тому же, заболел Андрей Большаков, и группа два года вообще не играла. Как может группа существовать, когда о ней никто не знает, когда она издает альбомы раз в четыре года, и они ничем не поддерживаются? Это счастье, что мы вообще еще живы и сохранились. Было много сложных моментов, когда хотелось все это бросить, когда Алику приходилось в течение года менять состав, заново разучивать программу… К тому же, ты делаешь песни, рассчитывая на одного музыканта, а приходит совсем другой, да его еще не так просто найти. Даже Ария столкнулась недавно с такой же проблемой, когда у них выбыли из состава вокалист и гитарист. Им еще повезло, опять-таки благодаря одному человеку (кивает на Алика), который посоветовал: "Возьмите вот этого". А так никого невозможно найти, у нас не подрастает достаточного количества профессиональных молодых музыкантов, если и есть какие-то виртуозы, то чем они занимаются, непонятно - попсу играют или еще чего-то. 

А у вас самих никогда не возникало желание остаться на Западе? 

Андрей: Когда Мастер первый раз появился в Бельгии, скажу без ложной скромности, люди просто ошалели, ошалели от того задора. Ведь что такое Мастер на тот момент? Мы играли 50-60 концертов в месяц, по 2-3 концерта в день, концертная программа была накатана. Может, звука где-то не было, хотя мы всегда пытались его добиваться, но это был концертный коллектив в хорошем смысле слова, это было настоящее шоу. Бельгийские группы играли прекрасно, но они стояли и "рубились" на одном месте, а то, что творил Мастер на сцене - многие говорили: "Да это же стадионная группа!". Доходило до смешного - мы играли в каком-то баре, и на столах лежали таблички: "Сегодня играет группа Мастер, первый альбом которой продан тиражом два миллиона, второй альбом - три миллиона". Народ просто офигевал: "А что они тогда тут делают?". При мне господину Грановскому предлагали там остаться, работать на студии, музыкантом, кем угодно, подарили на день рождения бас, который он продал и купил родителям дачу. (Дружный смех). Хорошего музыканта видно, и мимо этого факта пройти нельзя. 

Так почему же вы не остались? 

Алик: Если говорить правду, идея Мастера, этой группы - для меня всегда была превыше всего. А остаться там для меня означало расстаться с Мастером. Да что там остаться… Меня, например, приглашали работать с Кеном Хенсли, записываться и играть, но я я не согласился по той же причине.. 

Андрей: Эту бедную несчастную группу Мастер всегда рвали на части - когда в Арии нужен был вокалист, когда в группе "Кипелов" нужен был басист и гитарист, все обращались к нам. Меня звал к себе Глызин - на 17 концертов в месяц, по 200 долларов за концерт. Можно было просто плюнуть на все, что мы делаем, и разойтись. 

Алик: Играть на подпевках и на подтанцовках, даже больше получая - для меня это не дело. Для меня приемлемо работать только в своей концертной группе. 

Андрей: У нас эта "сейшновость" не погасла, она осталась с тех времен, когда за каждый подпольный концерт нас могли отправить или в дурдом, или в тюрьму. Мы немножко остались в том времени, и это нам помогает сохраниться. 

Алик: Вот вы смеетесь, а вчера был день рождения Саши Монина, бессменного вокалиста группы Круиз, он отлично выглядит, хотя ему исполнилось 50 лет. О чем это говорит - люди тоже всегда работали на идею своего коллектива. 

И тем не менее, Вы, Алик, много работали на стороне - с Гейном, с Тяжелым Днем, на альбоме "Смутное время" Кипелова и Маврина. Однако, когда Кипелов Вас позвал в группу имени себя, Вы отказались… 

Алик: Понимаете, в чем дело… При всем моем уважении к Валере - а мы все с большой любовью относимся к этому человеку, он ведь с нами играл - Мастер - это дело, которому я отдал всего себя. 

Кстати, как Вы относитесь к тому, что Кипелов сейчас исполняет на концерте Ваши старые "арийские" песни, причем делает это гораздо ближе к оригиналу, чем сейчас играет группа Мастер? 

Алик: Все аранжировки этих "краснознаменных" песен - "Здесь куют металл", "Тореро" "Встань, страх преодолей", - это мои аранжировки и Андрея Большакова. Но однажды, я подумал, что надо эти песни переанжировать по-другому. Все-таки, на мой взгляд, они сейчас они звучат уж очень допотопно. Может быть, это не совсем правильное слово, но во всяком случае, в этом ключе Мастер не может играть. Мы играем другую музыку, она стилистически другая, и я сделал другие аранжировки. А ведь эти песни играют три родственные группы, и этот материал, который написали Андрей Большаков и я, вытягивает двухчасовой концерт. (Смеется). 

Еще про новые аранжировки - вы пару лет назад записывали инструментальные версии своих песен для компьютерной игры "Недетские гонки". Будет ли какое-то отдельное издание этого материала? 

Андрей: Обязательно будет. Материал уже записан, возможно, мы сделаем к нему какие-то дополнения и обязательно выпустим. Версии получились очень оригинальные и очень веселые. 

А правда ли, что диски с компьютерными играми расходятся тиражом раза в четыре больше, чем диски музыкальные? 

Андрей: Нам заплатили разово, так что мы не получаем роялти, но нам было сказано, что первый тираж этого диска - 500 тысяч. И здесь, и за рубежом. Но нам хорошо заплатили, и мы очень довольны этим сотрудничеством. Когда мы пришли на фирму "1С", один из их главных разработчиков, который сделал не только нашу игру, но и суперпопулярную сейчас на западе "ИЛ-62", оказался нашим ярым фанатом. У него есть наши виниловые пластинки, он слушает их на дорогущей аппаратуре, и когда он увидел нас, он очень обрадовался. И нам было приятно. (Смеется). Через день он прибежал с виниловыми обложками, мы ему их подписали, он нам игру свою подарил. Мало того, он нам разрешил, если мы захотим снять клип, использовать его игру совершенно бесплатно, а ведь эта компьютерная графика стоит огромных денег. Но он нам сказал: "Можете брать любые сюжеты, и если потребуется, я их переделаю". 

Теперь, если вы не возражаете, хотелось бы немного вернуться в прошлое. Почему диск "С петлей на шее" (1989) записывался на квартире у вашего звукоинженера в Химках, а не в нормальной студии? Ведь предыдущий диск вы записывали на "Мелодии", а следующий - на SNC. 

Алик: У Андрея Большакова был товарищ по фамилии Петин, у которого была многоканальная цифровая студия, и мы сами решили попробовать записаться, тем более что звукорежиссер, который с нами работал в то время, Юрий Соколов, неплохо разбирался в технике. Насколько я помню, мы писались у него в квартире, и он обходил все этажи вниз и вверх и всем говорил, что в течение пяти часов будет жуткий грохот. Да, и соседи на это спокойно реагировали, говорили: "Ладно, пойдем-ка мы погуляем". (Дружный смех). 

А почему при издании этого диска на "Мелодии" последний трек, заглавный, куда-то пропал? 

Алик: Во времена Советского Союза была ведь отборочная комиссия, и они, когда прослушали все песни, решили, что этой антисоветчины не может быть, и просто ее выкинули. 

Но ведь песня "Палачи" с того же альбома не сильно менее антисоветская… 

Алик: Ну, так они решили. 

Андрей: Да и текст у "С петлей на шее" все-таки более жуткий: "Перспектива твоя - ноль и смерть". 

Алик: Так что ее по каким-то своим соображениям запретили. На переизданный CD она потом вошла, а на виниловый диск-гигант не попала. 

Андрей: С этими названиями была очень смешная история. Мастер пригласили сняться в "Новогоднем огоньке" в канун 1990 года. Нас спрашивают: "Есть ли у вас медленные песни?". Мы говорим: "Есть". Ребята играют песню, по бокам стоят снегурочки, зажигают бенгальские огни, кидаются серпантином, и режиссер говорит: "Стоп, все снято, замечательно! Какое название этой песни?" Мы отвечаем: "Семь кругов ада". (Дружный хохот). "Что-то это не пойдет… Так, а есть еще что-нибудь такое?" Да, говорим, есть инструменталка. "Давай!". Ситуация та же, отсняли. "Как называется?". "Когда я умру…" (Хохот). И в итоге в "Огонек" все-таки попал этот сюжет, там идут титры: "Группа Мастер поздравляет всех с новым годом!", а параллельно идет композиция "Когда я умру…". И мало того, за съемки заплатили. 

Алик: Мы тогда частенько снимались на телевидении, ездили в Останкино и после каждой съемки расписывались в ведомости, а потом на наш счет в сберкассе приходили денежки. Не мы платили телевидению, а государственное телевидение платило артисту. Сейчас все наоборот. 

А сохранились ли у кого-то эти записи? 

Алик: Нет, наверное, разве что у Андрея Большакова. Я так жалею, что в свое время это никто не записывал. 

В 1992 году Мастер играл в большом туре по пост-советским странам вместе с группой Sepultura. В прессе часто встречаются упоминания о том, что в этом туре Мастер подставили. Что произошло? 

Андрей: Это немного не так, просто мы сами выбрали для себя неудачное место в этой программе. По рангу, по всем "лапам и когтям", мы должны были играть последними перед Sepultura, но мы перехитрили самих себя. Мы решили играть первыми, чтобы все отстроились, а последними отстроились мы и на этом звуке играли, не перекручивая ручки. А получилось так, что Sepultura свой саундчек затягивала, остальные тоже затягивали, в зал входил народ, а мы не успевали настроиться. Вот такая подстава. К тому же, с аппаратом постоянно что-то случалось. Теперь-то мы знаем, что группа должна пропустить перед собой несколько команд для того, чтобы если что-то сломалось или не "законтачило", успеть все починить. А так у нас был концерт в Москве, в Лужниках, и не работали портальные системы, так что мы играли полчаса на мониторах. И ведь никому не объяснишь, что мы играем, что мы что-то делаем, а звука нет. Я бы не сказал, что была какая-то намеренная подстава, это был наш недосмотр. Я вам больше скажу, я ведь общался с их звукорежиссером, и они наложили массу запретов. Должна была быть пиротехника, но они сказали, что это трэш, а не глэм, и в этом жанре пиротехнику использовать не принято. Далее, они настояли, чтобы на всех российских группах горели только зеленые, желтые и синие прожектора, чтобы ничего не мигало, чтобы никакого дыма. Звук они тоже всем ограничивали, но Мастеру сказали: "Как можно больше! Дави, на что хочешь!". Они сами Мастер приходили смотреть. Так что никакой подставы не было, просто каждый концерт что-то случалось, а первая команда всегда вынуждена работать в таких условиях. 

Алик: Наоборот, я помню, что музыкантам Sepultura дали послушать наш альбом, это было в ресторане в Юрмале, и они просидели 45 минут молча, слушая нашу музыку, а потом о нас очень хорошо отзывались. 

У вас в Европе никогда не было проблем с американской группой Master по поводу названия? 

Алик: А это не американская группа, а немецкая. 

Значит, их как минимум две. В Америке точно есть Master, играют дэт. 

Алик: Нет, никаких проблем. Да и наш Мастер немножко постарше будет, чем немецкий. На западе, кстати, существует и своя Aria, и свой Autograph. А вскоре после того, как мы пообщались с Helloween на вечеринке Harley Davidson, возникла группа Masterplan! (Дружный хохот). И это факт. 

Когда из Мастера ушел Андрей Большаков, трудно ли было продолжать без него? Ведь он был в группе чуть ли не основным композитором… 

Алик: Было, конечно, нелегко, но я бы не сказал, что и очень тяжело. Опыт-то такой работы и у меня, на самом деле. Опять-таки, труднее всего собрать профессиональных музыкантов. 

Сегодняшние религиозные воззрения Андрея всем хорошо известны, в 2000 году он даже отказался участвовать в юбилейном концерте Арии из-за того, что тот совпадал с каким-то языческим праздником. И что интересно, Михаил Серышев расстался с группой из-за того, что не смог больше совмещать Мастер и церковный хор. Это как-то связано между с собой? 

Алик: Это абсолютно независимые друг от друга события. Когда Андрей два года болел, каждый хотел выжить, искал какую-то временную работу. И Мише в это время предложили петь в Храме Михаила Архангела на Юго-Западе. И он принял это предложение. Кроме того, это было очень полезно для его голоса. Да и по образованию он классический тенор, и это для него как раз то, что душа просит. И Миша начал работать там, а вскоре ему предложили присоединиться к коллективу, который исполнял православную музыку и гастролировал по стране и миру. Таки образом, у него это связано не столько с религией, сколько с его профессией. У Андрея наоборот, в первую очередь, с религией. 

Андрей: Как можно группе работать, когда вокалист говорит: "Ребята, у меня заграничные поездки, я уезжаю на два-три месяца". Мы говорим: "Миша, у нас же концерты!". "А у меня окна в такие-то числа, давайте делать концерты тогда". А в нашей стране так невозможно работать. К Мише у нас претензий нет, он нас практически не подставил, вообще огромное ему спасибо, он супер-человек, но в результате от стадионов, когда все было расписано надолго вперед, где и когда мы играем, на какой-то момент мы дошли до полной неизвестности, когда ни концертов, ничего. Коллектива нет - один там, другой здесь, третий уехал, четвертый заболел. А ведь Андрей Большаков тогда очень многое делал, он со многими людьми общался, он брал на себя обязанности администратора. Он нам говорил: "Ребята, идите, отдыхайте, попейте пива, а я пойду поговорю с людьми". 

Алик: По поводу того, что 33 жизни или одна… Оригинальный состав Мастера работал нормально с 1987 по 1989 год. А с 1989 по 1999 года Мастер фактически существовал, а не работал. Работой это нельзя было назвать до тех пор, пока не появился Лекс. 

Андрей: Поэтому все у нас и шло с таким трудом. Постоянно приходилось набирать новый состав, искать музыкантов. Можно, конечно, нанять профессиональных музыкантов, которые сыграют все, что угодно, но им надо платить. А с чего платить? Такого человека, который бы проникся идеей, надо еще поискать. Вот сейчас у нас коллектив, где все пока работают за идею. О том, через что мы прошли, никто ведь не знает. Возможно, это появится в книге про группу Мастер, которую только что дописал Володя Марочкин. 

Алик: Один человек говорил мне: "А зачем тебе название Мастер? Возьмите другое название, коллектив-то уже другой". А я могу отказаться от этого названия и не откажусь. 

В середине 90-х вы активно проводили фестивали "Крустер", на которых выступали молодые команды, репетировавшие у вас на базе. Однако ни одна из этих команд не пробилась к широкой публике. С чем это связано? 

Андрей: Нет, почему, группа Натиск сейчас очень хорошо гастролирует. Они сейчас едут в Лондон, вы зайдите к ним на сайт и посмотрите, с кем они будут выступать на Трафальгарской площади. 

Алик: Необязательно брать этот фестиваль или другой. А кто сейчас вообще хорошо себя чувствует? Нет как таковой бизнес-структуры, занимающейся тяжелой музыкой. Группа может выступать, есть два или три клуба, но на этом все заканчивается. 

Вообще, нас всегда это очень удивляло. Ведь в конце 80-х на концерты металлических групп приходили тысячи людей. А после 1993 года они все куда-то растворились. Не могли же они просто исчезнуть или все разом перестать слушать тяжелую музыку… 

Алик: В 1993 году Мастер вел вялотекущее существование. Группы как таковой не было. К тому же, 1991-1993 годы были политическим временем, все занимались политикой и хотели как-то выжить. Было просто не до музыки. А интересно, разве можно говорить о какой-то попсе в 1993 году? Все занимались политикой или ушли в бизнес, а таких, как мы, почти не осталось. Нам всем вместе не повезло. 

Какую самую большую ошибку совершила группа Мастер за всю историю своего существования? 

Алик: Да не было у нас такой ошибки. Значит, так и должно было быть. 

А какая главная проблема или задача перед вами стоит сейчас? 

Алик: Задача - удержать коллектив, какой существует на настоящий момент. Не секрет, что группа Мастер - это не коммерческий проект, это не чистое зарабатывание денег. Нельзя сказать, что у нас музыканты бомжуют (смеется), но и нельзя сказать, что жируют. 

Чуть не забыли спросить - почему же вас не взяли на "Наше Радио"? 

Алик: Может быть, лучше у "Нашего Радио" спросить? 

Андрей: Не просто не взяли, а категорически не взяли, говоря, что "не формат". Самое удивительное, что с четырех сторон туда люди приходили, и причем не просто люди со стороны, а те, кто с ними непосредственно общаются. Сейчас какое-то злое время. Чтобы ты продал пластинку, ты должен быть на радио. Конечно, мы хотим, чтобы наша музыка дошла до людей, но популярности через радиоприемник, при условии, что попасть в который, нужно кому-то заплатить, мы не хотим. 

Есть распространенное мнение, что в рок-музыке должно быть какое-то послание, что музыкант должен что-то донести до слушателя. Что хотите донести до слушателя вы? 

Алик: Когда я начинал играть на бас-гитаре, то первое и единственное, что я тогда хотел, это научится этим инструментом. Играть хорошую музыку, заниматься творчеством, и никто тогда не думал: "А что это мы хотим сказать, какое послание донести?". Мне никогда не нравились все эти идеи о рок-революции. Да бросьте вы ерундой заниматься, надо на инструментах играть. А потом всякие журналисты будут писать: "Рок-н-ролл умер!". Когда к нам в Москву приезжали ZZ Top, в одном из интервью их спросили: "В Америке рок-н-ролл умер. Что вы хотите сказать по этому поводу?". (Дружный смех). И один из бородачей ответил: "Да он еще даже и не болел!". Мы просто хотим заниматься творчеством, мы музыканты, зачем заморачиваться на лозунги. 

Андрей: Некоторые специально занимаются вычислениями, где сделать припев, где запев, ищут шляг-фразу, чтобы написать хит. Но мы лучше сделаем 10 "ХXXL"-ей и 20 "Drum-Парадов", но зато от души. Что получается, то и получается. Судить не нам. 



Выражаем благодарность Эмике и Маргарите Пушкиной за помощь в организации этого интервью. 

20 декабря 2004 г.