OzzYoS

 

 

 

Группы «Пикник» вдруг везде стало много – в газетах, на телеэкранах, на радио, в интернете. Насыщенный гастрольный график «Пикника» только подтверждает, что группа находится на подъеме. Музыканты в  буквальном смысле неуловимы. Улучив момент, мы все-таки смогли поймать Эдмунда Шклярского и его товарищей сразу после эфира на одной из самых крупных радиостанций страны, и поговорить с ними обо всем понемногу.

 

 

Правда, что когда «Пикник» только начинал, очень многие советовали вам изменить звучание группы, поменять солиста, сделать песню, которая бы попала на дискотеки? В те времена, наверно, не попасть на дискотеку было несчастьем для группы? 

 

Шклярский: Для кого-то это было действительно несчастьем. Для нас это было счастье. Мы не шли на поводу у времени, сознательно избегали того, к чему стремились все, мы просто не представляли себя в качестве поставщиков музыки для дискотек. Может быть, поэтому мы и выжили, сохранили индивидуальность.  

 

Но, не смотря на вашу принципиальную позицию, быть не такими, как все, вы, как и многие, начинали в рамках ленинградского рок-клуба… 

 

Шклярский: Почти все команды начинали в рамках рок-клуба. Просто пришло время, когда все это подпольное движение надо было каким-то образом легализовывать. Конечно, сразу появились строгие женщины, которые просматривали все тексты песен. А в зале на протяжении всего концерта сидели какие-то люди и внимательно слушали, чтобы не дай Бог группа не спела ничего лишнего, чего не было в представленных на бумаге текстах. 

 

Вы тоже были включены в печально известные запретительные списки. Это действительно как-то мешало жизни группы? 

 

Шклярский: Тут все очень просто. Видимо, музыканты, включенные в запретительные списки, мешали Союзу композиторов. Они ведь исполняли собственные песни, не прибегая к услугам этой организации, вот композиторы и возмущались – деньги-то проходили мимо них. Что грозило группе, попавшей в эти списки? Запрет на официальное тиражирование пластинок. Но это практически не мешало жизни коллектива – пиратские кассеты все равно расходились по стране. 

 

Скажите, в наши дни рок-коллективу живется легче?

 

Шклярский: Живется, конечно, легче. Еще в конце 80-х все участники группы смогли бросить основную свою работу и заняться исключительно музыкой. До этого музыка была лишь хобби. В свободное от работы время мы собирались где-нибудь и придумывали песни. Когда возникла такая возможность мы забросили работу и поехали по стране с концертами. 

 

Возможность зарабатывать музыкой деньги?

 

Шклярский: Не то, что бы появились какие-то материальные основания. У нас ведь, выражаясь нынешним языком, не было ротаций, нас не показывали по телевизору. Пиратские копии наших альбомов, спонтанно раскиданные по стране, и пара ругательных статей в «Комсомольской правде» - вот та база, на которую мы опирались, когда ездили с концертами. 

 

Так или иначе, вы осознаете, что в нынешнем шоу-бизнесе существуют определенные рамки, в которые даже такой группе, как «Пикник» необходимо укладываться. Вы обратились за помощью к PR-агентству, про вас пишут новости, вы часто мелькаете в прессе…

 

Шклярский: Это не совсем так. Есть понятие «проект» - когда сидит высоколобый дядька и думает, сейчас вложу столько-то денег в мою жену, а на выходе заработаю столько-то. «Пикник» - это не проект, это живой коллектив, который будет существовать, даже если шоу-бизнес умрет. Это доказано временем. Мы никогда никому не платили денег, даже директора студий записывали нас не за деньги, а за совместное распитие спиртных напитков. 

 

Но ведь это было тогда, а сейчас?

 

Шклярский: Мы всегда оставались группой, живым организмом – со своими неизменными принципами. Мы самодостаточны. А то, что мы обращаемся за поддержкой в PR-агентство, это не более чем необходимость. Мы ведь, например, не сами создаем декорации и костюмы для своих концертов, это делают профессионалы. Так почему нам не обратиться за помощью к профессионалам в вопросах работы с прессой?

 

Говорят, что в группе «Пикник» царит своеобразный культ колбасы. Что на каждом концерте за кулисами всегда лежит аккуратно нарезанная палка колбасы?

 

Шклярский: Ну, это никакой не культ! Вот, например, барабанщик нашей группы на каждый концерт требует бутылку коньяка – причем, неважно, какой национальности будет коньяк, главное, чтобы не отравиться. Ну, разве это культ? Всего лишь маленькая человеческая слабость. А колбасу мы специально готовим для наших гостей. Если к нам за кулисы приходят друзья, мы как радушные хозяева обязаны их накормить!

 

А правда, что у участников группы существуют определенные проблемы с готами? На всех концертах появляются странные девушки, одетые в черное, и более того – преследуют вас в повседневной жизни?

 

Шклярский: Тут никаких проблем нет. Да, одно время готы сидели у нас под окнами на лавочке, пели какие-то песни. Потом мы им доступно объяснили, что лучше приходить на концерты, а не преследовать нас в повседневной жизни, потому как ничего хорошего из этого не выйдет. 

 

От чего «Пикник» получает больше удовольствия – от студийной работы или от живых концертов?

 

Шклярский: Я не знаю ни одной группы, которая не давала бы живых концертов, потому что коллектив может зарабатывать только на гастролях, так как с продажи дисков из-за пиратов у нас не получишь ни гроша. Живые выступления настолько уже у нас в крови, что сложно себе представить «Пикник» без концертов. К тому же, на концертах коллектив подтверждает свою состоятельность перед зрителем. Даже если на альбоме у них запись лучше, чем у «Роллингов»! 

 

А еще «Пикник» всегда отличался тем, что на сцене помимо самого концерта группы зачастую происходило какое-то яркое действие, шоу. Это сродни старту группы «Аквариум», когда на Тбилисском рок-фестивале в 80-м году музыканты творили на сцене такое, что жюри в полном составе покинуло зал. Вы тоже пытаетесь быть не такими, как все?

 

Шклярский: Это естественное желание любого коллектива – быть непохожим на других. Желание отличаться – это один из кирпичиков, без которого все обесценивается. Образцы для групп, стартовавших в наше время, были одни и те же - западные. Однако ни одна из команд не была похожа на другую. В Москве была уникальная «Машина времени», в Уфе – Шевчук, в Свердловске – «Чайф» и «Наутилус». 

 

А для вас как музыкантов с питерской пропиской когда-нибудь существовало противоречие Москва – Питер?

 

Шклярский: Для меня никогда. Скажем, первая наша песня попала на радио «Маяк» только благодаря усилиям московского журналиста Артура Макарьева. Он каким-то чудесным образом ее протащил в эфир. У нас больше противоречий возникало в родном городе. После того, как какие-то песни звучали на центральных каналах, питерские редактора нам откровенно говорили: «Вы и так везде, зачем вас еще и в Питере крутить?» 

 

Не для кого не секрет, что Питер всегда был плодовитей в отношении рок-групп…

 

Шклярский: Да нет, почему же. В Питере существовал рок-клуб, в Москве – рок-лаборатория. Просто в Москве все это было как-то радикальней, экспериментальней, больше подходило под определение «подпольный». Это же две непересекающиеся линии – Питер и Москва. А есть, например, еще Свердловск, который вообще ни на что не похож. Сам город, конечно, накладывает определенный отпечаток. Все слушают очень похожую музыку и как-то по-своему интерпретируют ее, попадая под воздействие флюидов, которые источает город. 

 

Вопрос последний, скорее из разряда философских. В последнее время появилось явление, которое удивляет. Вот существовал такой, достаточно глянцевый персонаж Федор Бондарчук, и вдруг все узнают, что он параллельно с тем, что вел проект «Супермодель-2» снимал очень серьезный фильм «9 рота». И фильм стал кассовым…

 

Шклярский: Есть предложение сняться в кино?

 

А почему бы и нет?

 

Шклярский: Ну, мне предлагали сняться в фильме «Королевство кривых» в качестве некоего мистического персонажа, но я решил, что с этим не стоит заигрывать. Я читал, что на съемках фильма «На ножах» по Лескову умерло пять человек!

 

Вопрос был немного о другом. Вам не хотелось бы сделать альбом, или даже песню, скажем так, более злободневную, социальную. Ну, например, про войну в Чечне?

 

Шклярский: Понимаешь, есть темы, которые не меняются в течение тысячелетий, они актуальны всегда – независимо от уровня образования и культуры людей. Мне интересней наблюдать движение внутреннего мира человека. Сейчас, например, одним из пугающих факторов является то, что сильно обесценилась жизнь человека, то, что нам навязывают золотого тельца, который якобы сможет заменить духовные ценности…

 

Вот видите! Ведь задумываетесь о злободневном!

 

Шклярский: Конечно, задумываемся. И в творчестве это отражается. Просто мы говорим не прямо, а иносказательно. Если бы мы сегодня метали в толпу лозунги, это уже была бы не группа «Пикник», а кто-то другой. Лучше мы, как и раньше, будем говорить на своем языке.

.